Начало. Шман

Давно это было, давно.

Конец лета. А более точно, судя по календарю 20 или 21 августа 1984г, после недолгих сборов, благо только-только после Кавказа (горная единичка), собрали трое студентов КГУ рюкзаки и выехали в сторону Кривы. Это начало истории.

Но была еще и предыстория, т.е. почему и какого черта мы туда ломанулись.

То, что дурь ночевок в палатке и переноски тяжестей у меня лично была в голове еще со школьной скамьи, это факт. О чем, кстати, свидетельствуют кино и фотоматериалы моей юности. Но до 1984 года все это было как-то безобидно и ничуть не было похоже на крайнюю степень наркозависимости, когда за дозу гор откладываешь с каждой зарплаты по рублику, ходишь придурком в ДНД, ДПД (кто помнит что это?) и сдаешь кровь, приобретая отгулы, разгружаешь вагоны по ночам (Глеб, помнишь?), кидаешься на любую халтуру.

Так вот. Весной 1984 то ли Рябухин меня, то ли я его, а может это как-то вместе получилось подсели мы на иглу турклуба «Кодры». Стали ходить на НТП, сдавать экзамены и зачетные ПВД. Рюкзаки, спальники еще прокатные, но вибрамы я уже себе купил. Они у меня и стали центром кристаллизации той кучи туристического халамандра и манелей, которая сегодня заполняет большую часть балкона. После первых же скальных тренировок почувствовали себя крутыми и по вечерам штурмовали 3-ю общагу КГУ, благо стены это позволяли. Если я не ошибаюсь, на НТП с нами ходили Алка Сорокина, Пепс и кто-то еще, но подсели на это дело только мы с Рябухиным.

Видимо это был конец июня. Я сидел в общаге в комнате Пепса еще с кем-то, тихо попивал вино и расписывал пульку. Потом чего-то случилось, навалилось куча народа, и тихое мероприятие стало перерастать в стандартную студенческую пьянку. В это время приоткрывается дверь, всовывается голова Рябухина, озирает все это безобразие, и, глазами, вызывает меня в коридор. Морда у него была какая-то хитровато-загадочная, весь возбужденный.

- Хочешь в карст?! – спросил он, одновременно делая вкручивающе-спиралеобразное движение указательным пальцем правой руки по направлению к полу.

- Во вопрос! Конечно хочу! - ничего плохого от Рябухина я не ожидал, но слово «карст» я слышал впервые, – А где это?

- В пещере! – сказал снисходительно Рябухин, но бля буду, он все это узнал двумя часами раньше. – Горники в пятницу собираются в пещеру и берут нас с тобой.

Уже лучше, слово «пещера» я знал, что там темно догадывался, что с собой брать непонятно, решение было принято, однако с поездкой у горников что-то не срослось, и в субботу мы опять были в Бутученах. Но в тот день я узнал, что есть карст, который бывает только в пещерах, и что в Молдавии есть пещера «Золушка». А дальше была подготовка к Кавказу, раскладка, снаряга, билеты, поиск денег, в общем, за всей этой суетой забылись карст и пещеры, забылся мимолетный разговор. Кстати в это же время мы осваивали еще и дельтаплан, прошли всю теорию, но до полетов дело тогда не дошло, поскольку Университет все откладывал покупку аппарата.

Горный Кавказ прошел великолепно. Группа сформировалась дружная, веселая, Шурка Долгополов вел хорошо, маршрут был интересный, и я впервые узнал, что такое Климов. Прошли на одном дыхании, сбросились вниз, правда не помню куда, купили билеты на поезд на Ростов, т.к. прямого в Кишинев тогда еще не было. И в этом поезде судьба подбрасывает нам второе искушение – листик «Комсомолки» со статьей, где описывается молдавская пещера «Золушка», третья по длине в СССР. Все! Гайки! У нас под боком такая прелесть, а мы там еще не были. Еще до Ростова железно решили, что едем, в чем нам очень помогла бутылочка грузинского. А что еще надо – до 1 сентября полмесяца, прокатные рюкзаки и спальники можно не сдавать, да и мы все такие, опаленные горным солнцем, обдутые ветром, море по колено, одним словом – крутые. Если не ошибаюсь, на второй же день после приезда (умные!) пошли в Универовскую читалку за теорией. Догадались, что карта все-таки нужна. Повезло – нашли Гвоздецкого, почитали что такое карст, скалькировали карту «Золушки». А она-то, оказывается 70 км! Стали считать (серьезно!) за сколько дней мы ее пройдем, получалось дня 3 – 4. Из этого расчета я лично закупил три квадратные батарейки и семь (?) лампочек. Про батарейки помню – за две недели Кавказа у меня ушло 1,5 батарейки, значит в пещере три хватит дней на 7 – 8. Логика железная. А откуда семь лампочек – хоть убей не помню, но ведь считал как-то. Прихватили 30 метров веревки, стрельнули у кого-то примус, палатку.

Третьим в этой авантюре как-то нарисовался Карлос Хаир Руана, наш сокурсник из Колумбии. Кстати, именно в его честь в Сюрпризке есть Система Советско-Колумбийской Дружбы (СКД). Но это другая история. А предыстория закончилась.

Все-таки, мне помнится, что поехали мы в понедельник. А, значит, это было 20 августа. Глеб, поправь, если что. Сели на утренний автобус, днем высадились в Криве, но высадились по незнанию в самом начале села, а оно, зараза, длинное. Так и пешкодралили по трассе весь тот путь, который могли проехать на том же автобусе. В конце концов, попали в карьер к вечеру, когда рабочих там уже не было. Нашли местечко, поставили палатку, завалились спать. День первый. Занавес.

День второй разбудил нас матюками охраны. Оказывается мы расположились прям напротив карьерного склада аммонала. Только чего было орать? Мы же вечером раскладывались в сумерках, потом еще костер палили, вечер был тихий, ясный, и где же была охрана вчера? Ладно, собрали манели, и пошли искать вход в пещеру. Мы же были горниками, поэтому что такое базовый лагерь мы еще не знали, и раскладываться каждый вечер, собирать рюкзаки каждое утро были приучены, и собственно это входило в тактику нашего похода – по полной выкладке искать пещеру, со всем халамандром спуститься в нее и так же идти по ней 70 км. Редкие дурни.

То, что вход в «Золушку» находится в борту карьера, мы знали. Примечательно, что утром во вторник мы были в десяти метрах от входа, а он тогда был вертикальным – колодчик полтора – два метра на горизонтальном уступе. Так вот, у входа сидел сурового вида мужичок, который на нас вопрос о том, где вход, уверенно махнул нам в противоположную сторону. Мы же не знали, что уже тогда спелики основательно достали весь карьер. Покрутившись еще в том районе нашли провал и уходящие в темноту ходы. Стали спускаться, спустились сами, спустили рюкзаки и пошли. Блин, слава богу, что это оказалась замкнутая системка метров на 200, и, покрутившись там часа два, мы вылезли на свет божий. Интересно, что если бы не мужик, сидевший жопом на входе, мы бы сунулись в «Золушку», и так бы и поперли под рюкзаками до Перспектив, а то и дальше.

В обед нас поперли с карьера. Оказывается там еще и взрывают! Выперли нас аж до лесопосадки. Рябухин от нечего делать принялся рыскать в округе и нарыл лагерную стоянку. Причем ухоженную, оборудованную и уютную. Там и решили осесть. На вечернем совете решили поменять тактику – палатку не собирать, один остается в лагере, двое ищут вход.

На третий день я остался дежурить, а Рябухин с Карлосом пошли в карьер. Вернулись с победой! Нашли, вошли, походили. Глеб взахлеб рассказывал про пещеру, про систему пикетов, про зал Перспектив, про озера, а Карлос только и упоминал про зверя писец. Видимо в Колумбии он тоже водится. С этого момента и до вечера пятницы мы парами проникали все глубже и глубже в «Золушку». Помню, как в свете наших хиленьких фонарей впервые возникли гномы. Впечатление было непередаваемое. Ведь в самом деле, мы, даже в теории не знакомые со спелеологией, шли под землей, в совершенно непривычной, таинственной обстановке, осматривая каждый закуток, и вдруг такое. Испуга не было, честно! Но вечнорусское «Ой бля!» вырвалось у нас с Карлосом одновременно. Я со своим фанатичным материализмом, не допускающим ничего сверхъестественного, тут же сунулся определять что же это такое, и тут увидел Золушку…

Впоследствии, когда я водил новичков, я всегда старался перед залом Черновицких отстать, выпустить ребят вперед, но мне кажется, подобного эффекта я так и не добился ни с кем. Все-таки присутствие проводника рядом не позволяло в полной мере прочувствовать прелесть появления в луче света неподвижных фигур гномов и Золушки. А жаль.

В пятницу с Глебом мы добрались до подвалов (если не дальше), а поздно вечером пришли Черновцы. Старшим у них был Войтишин. Помню по началу весьма их холодную реакцию на ответ, что мы из Кишинева. Но когда выяснилось, что мы турье, и к Академии МССР никакого отношения не имеем, все стало на свои места. Как потом мы потом узнали, Черновицкий спелеоклуб «Троглодит» был не в ладах с Академией МССР. Не поделили лавры первооткрывателей. Черновцы степенно, по-хозяйски расположились, приготовили себе ужин и стали собираться в дыру. К тому времени мы уже выяснили, что они пойдут на топосъемку в новый район «Геохимический».

На этом, собственно, начало и закончилось. Дальше пошло впитывание информации, навыков, теории и практики.

Тот выход на топу в «Геохим» подсадил меня на дыры окончательно. Войтишин, зараза, что сделал: в очередную новую галерею, абсолютную целину, где не ступала нога человека, выпускал то меня, то Рябухина первым. Причем с соответствующими комментариями типа «Прочувствуй момент, ты идешь первый из человеков! Такое в наше время возможно только под землей». И там, под землей, ползая по красной глине и держа в руках рулетку я простился мысленно с горниками.

А в субботу, получив приглашение на соревнование по ориентированию на 23 сентября, мы уехали.

Игорь Телешман (Шман), октябрь 2003 года